Шестьсот шестьдесят шесть секунд (рассказ)

Тот, кто верит в судьбу, в то, что каждому человеку отмерен свой срок жизни, поверит, если я скажу, что также каждому из нас дается и строго определенный и срок любви.

Кому-то судьба или фатум щедро отмерила тысячу часов любви, иному досталось лишь пять минут.

Несправедливо?

Конечно, несправедливо, особенно если ты уже исчерпал свой лимит, и без того не очень-то большой.

Или, точнее, почти исчерпал.

Не спрашивайте, откуда мне стало известно о том, сколько именно любви мне выдано в жизни. Вас ведь не удивляет то, что обычный банковский служащий может назвать вам точную сумму вашего счета.

Будем просто считать, что я воспользовался услугами служащего банка любви.

Итак, как в каком-то второсортном боевике, у меня в запасе было только восемь часов. Но если в том же кино герой за положенный срок проходит сквозь все муки ада, чтобы все остальное время, оставшееся за кадром, наслаждаться счастливой жизнью, то в моем случае – самое лучшее в моей жизни должно было произойти именно в этот крайне короткий отрезок времени.

Однако самое ужасное заключается в том, что - только, пожалуйста, не смейтесь - почти семь часов отпущенного мне времени я… проспал.

Нелепо, верно?

Ничего более глупого и придумать было нельзя.

И если б был на свете некто, ответственный за мою жизнь, я бы выбил ему не только все зубы, но и мозги, и лупил бы его безжизненное тело до тех пор, пока оно бы не превратилось в кашу…

К сожалению, этот некто – всего лишь я сам. И винить во всем случившемся я могу только самого себя.

И может ли в моем случае быть оправданием то, что я знать ничего не знал и ведать не ведал?

Служит ли оправданием погибшему в автокатастрофе двадцатилетнему человеку то, что он бездарно прожил двадцать лет своей жизни, так ничего и не сделав только потому, что свято верил, что проживет как минимум пятьдесят лет?

Вряд ли, судить его будут по тому же закону, что и других, тех, кто более верно распорядился своим существованием.

В общем, подводя итог вышесказанному, я растратил всю свою любовь впустую.

Особенно учитывая то, что остальное время (хронологически вернее будет назвать это «предшествующим временем») – мой единственный час бодрствования - я помню достаточно смутно, потому как был в тот момент - не побоюсь этого слова - безбожно пьян. Тут можете смело смеяться. И к вам присоединюсь, потому как здесь смех вполне уместен, как, наверное, уместно было мое состояние, памятуя о том, что это был мой первый практический опыт.

Разве только мне хотелось бы здесь еще раз уточнить – почти растратил. О чем я уже говорил.

Но именно в этом уточнении для меня и заключается весь смысл дальнейшего существования.

Опять же, как это часто случается в жизни – тут можно наблюдать невольные параллели, потому как отпущенного мне срока осталось чуть больше одиннадцати минут, - оставшегося в моем распоряжении времени любви по чьим-то меркам вполне достаточно, ведь это как никак шестьсот шестьдесят шесть секунд (и снова эти параллели), или триста тридцать три вдоха и столько же выдохов – наиогромнейшее богатство.

Однако я чувствовал себя скупцом, отсчитывая секунды в одном маленьком кафе, где моя ладонь лежала поверх ее ладони, и наши глаза успевали за один миг сказать больше, чем порой может рассказать двадцатитомное собрание сочинений…

Минус одна секунда, минус две, три, десять, минута…

Осталось - шестьсот шесть. Или десять минут с хвостиком. Сравнение - «в попугаях я гораздо длиннее» - мало помогает, когда осознаешь, что перемерить заново уже не получится…

Я остановил отсчет времени и сбежал, сначала в туалет, а оттуда – через кухню кафе. И даже не могу предположить, что она могла обо мне подумать после такого «подвига».

Мое «почти» стало еще меньше. Но зато теперь я могу переживать ту волшебную минуту бессчетное количество раз.

И в запасе у меня в десть раз больше.

Так что не надо меня жалеть. Я наверстаю упущенное. С лихвой. Достаточно четыреста восемьдесят раз прокрутить сохраненную мною минуту – и я уже буду в плюсе.

Я сумел обмануть свой фатум, свою судьбу.

Однако не стоило бы ради этого заводить весь этот разговор, верно? В созданном мною логическом построении даже не особо щепетильный слушатель найдет изъяны.

Дело вовсе не в этом. Чего стоят слова, что любую судьбу, любой рок можно при умении и желании обойти, как умелый юрист сноровисто огибает самые железобетонные законы уголовного кодекса, если это всего лишь слова?

Нет, если я и решил поведать мою историю, то исключительно для того, чтобы вы научились ценить каждую секунду своей жизни. Кто знает - может именно она последняя. И после нее останутся только безличные титры, за которыми, как известно, уже ничего нет, чтобы там не думал по этому поводу позевывающий зритель, проталкиваясь к выходу из кинотеатра и роняя со своих брюк крошки воздушной кукурузы.

Ведь человек не зритель, он – герой кино, которое называется жизнь. Как бы банально не звучала эта заезженная фраза.

И поэтому я снова повторю:

Тот, кто верит в фатум или судьбу, в то, что каждому человеку в жизни отмерен свой срок, должен поверить и тому, что каждому из нас дается также и строго определенный и срок любви. И никто не сможет наверняка сказать, что ему суждено – тысяча часов любви или всего лишь пять минут.

Все, что нам дано – это правильно распорядиться отпущенным сроком, неважно, касается ли это только любви или же всей нашей жизни.

© Дэн Кораблев 

Сейчас в альманахе читают:

• Нинель и !!! (рассказ)

• Солдаты любви (рассказ)

• Музей любви. Часть 1. Собственно, Музей любви